К 2017 году Казахстан как организатор EXPO намерен представить миру "зеленую" экономику – возобновляемые источники энергии, производства экологически чистой продукции. Но специалисты бьют тревогу: на пути "зеленых" проектов стоят законодательные барьеры.

При ежегодном ресурсном потенциале в 800-900 тысяч кубометров реальная отдача лесопромышленности в 50 раз меньше, численность занятых в лесном бизнесе за 15 лет сократилась с 10 тысяч до 1,5 тысячи.

В марте на волне новости о выделении государством триллиона тенге на новые производства лесопромышленники Восточного Казахстана предложили ряд проектов – плитные комплексы в Усть-Каменогорске, Семее, Риддере, два завода по выпуску клееного бруса, спичечную фабрику, цех топливных брикетов (пеллет). Однако дальше бумаг дело не движется. И причина очевидна: предприниматели боятся рисковать. В законодательстве – сплошь запреты, государственной лесной стратегии нет, правительство равнодушно к отрасли с оборотом всего в один миллиард тенге.

На Западе хорошо понимают и поддерживают лесопереработку и выработку электроэнергии из древесины. В Норвегии запрещено использовать уголь для отопления – его перерабатывают, как и нефть. В Германии, если владелец частного дома покупает топливные брикеты, ему возвращают часть затрат. Эта же страна профинансировала два проекта в Ленинградской и Новгородской областях по производству древесного топлива. В Евросоюзе теплостанции даже на первом этапе обязаны использовать не меньше 2 процентов пеллет – древесных гранул, а в ряде государств эта доля уже 25 процентов. В Канаде законодательно закреплена норма: бюджетные деньги тратятся только на деревянное домостроение – теплое и экологичное. В США львиная доля домостроений – из деревянного бруса.

В региональной ассоциации лесной, деревообрабатывающей и мебельной промышленности приводят данные: при заготовке березы и осины в лесах Восточного Казахстана 75 процентов сырья – это отходы. Больная, гнилая древесина.

В Комитете лесного и охотничьего хозяйства (КЛОХ) говорят: почему долгосрочники, которым отдали лесничества на 49 лет, их не используют? – делится глава ассоциации Владимир Резанов. – А кому нужна гнилая древесина? В лучшем случае в дело идет 40-42 сантиметра луба – можно спичку делать. А куда остальное? Есть технологии по утилизации в пеллеты, можно получить из древесины тепло— и электроэнергию. Но бизнесу на первых порах нужна поддержка.

Любой биолог подтвердит: древесина – это законсервированный углекислый газ. В Европе все древесные отходы вплоть до старой мебели направляют на вторичную переработку. На биотопливо, плиты, стройматериалы, кормовые добавки, удобрения… В мире из древесины выпускают 45 тысяч видов продукции! Неужели в нашем правительстве не знают об этом?

Еще полтора месяца назад риддерский предприниматель Андрей Цыкунов планировал расширить производство деревянного домостроения, обновить техническую базу. В акимате Риддера его проект рассматривали как якорный по программе развития моногородов. Но сейчас он признается, что сам в проект верит с трудом. Причина – запреты, которых все больше в лесном законодательстве.

В ассоциации лесной промышленности который год бьются с действующим порядком утверждения лесосечного фонда. По словам Владимира Резанова, несмотря на материалы лесоустройства, где на 10 лет расписано, где и сколько рубить, КЛОХ установил свои правила. Долгосрочники обязаны подать заявку в лесоучреждение, те – в областное управление природных ресурсов, оттуда – в территориальную лесную инспекцию, дальше – в Комитет лесного и охотничьего хозяйства:

Лесозаготовка и лесопереработка – это зеленая экономика. Да, дешевле строить жилье из металла и камня, дешевле топить углем. Но в таком случае какие "зеленые" достижения Казахстан предъявит миру через три года?

http://granuly.ru